Целый день раскаленное солнце извергалось в долину. Сим этого не видел, но о мощи дневного пламени он хорошо мог судить по ярким картинам в сознании родителей. Вязкий свет просачивался в пещеры, выжигая все на своем пути, но глубоко не проникал. От него было светло и расходилось приятное тепло.
Сим пытался отогнать от родителей наступающую старость, но, сколько ни напрягал разум, призывая себе на помощь образы, на глазах у него они превращались в мумии. Старость съедала отца, будто кислота. «Скоро со мной будет то же самое», – в ужасе думал Сим.
Сам он рос стремительно, буквально чувствуя, как в организме происходит обмен веществ. Каждую минуту его кормили, он без конца что то жевал, что то глотал. Образы, процессы начали связываться в его уме с определяющими их словами. Одним из таких слов было «любовь». Для Сима в нем крылось не отвлеченное понятие, а некий процесс, легкое дыхание, запах утренней свежести, трепет сердца, мягкий изгиб руки, на которой он лежал, наклоненное над ним лицо матери. Сначала он видел то или иное действие, потом в сознании матери искал и находил нужное слово. Гортань готовилась к речи. Жизнь стремительно, неумолимо увлекала его навстречу вечному забвению.
Сим чувствовал, как растут его ногти, как развиваются клетки, отрастают волосы, увеличиваются в размерах кости и сухожилия, разрастается мягкое, бледное восковое вещество мозга. При рождении чистый и гладкий, будто кружок льда, уже секундой позже мозг его, словно от удара камня, покрылся сеткой миллионов борозд и извилин, обозначающих мысли и открытия.
Сестренка Дак то прибегала, то убегала вместе с другими тепличными детьми и безостановочно что то уписывала. Мать ничего не ела, у нее не было аппетита, а глаза будто заткало паутиной.
– Закат, – произнес, наконец, отец.
День кончился. Смеркалось, послышалось завывание ветра.
Мать встала.
– Хочу еще раз увидеть внешний мир… Только раз…
Трясясь, она устремила вперед невидящий взгляд.
Глаза отца были закрыты, он лежал подле стены.
– Не могу встать, – еле слышно прошептал он. – Не могу.
– Дак! – прохрипела мать, и дочь подбежала к ней. – Держи.
Она передала дочери Сима.
– Береги Сима, Дак, корми его, заботься о нем.
Последнее ласковое прикосновение материнской руки…
Дак молча прижала Сима к себе, ее большие влажные глаза зелено поблескивали.
– Ступай, – сказала мать. – Вынеси его на волю в час заката. Веселитесь. Собирайте пищу, ешьте. Играйте.
Не оглядываясь назад, Дак пошла к выходу. Сим изогнулся у нее на руках, глядя через плечо сестры потрясенными, неверящими глазами. У него вырвался крик, и губы каким то образом сложились, дав выход первому в его жизни слову:
– Почему?..
Он увидел, как оторопела мать.
– Ребенок заговорил!
– Ага, – отозвался отец. – Ты расслышала, что он сказал?
– Расслышала, – тихо сказала мать.
Шатаясь, она медленно добрела до отца и легла рядом с ним. Последний раз Сим видел, как его родители передвигаются.

4